Воронеж старый, новый, и не только...

История самого здания описана О.Ласунским и А.Акиньшиным в книге "Записки старого пешехода":

По соседству с главпочтамтом расположился приметный трехэтажный дом, который привлекает взор праздного гуляки прежде всего лепными изображениями гривастых львов с зажатым в пасти кольцом. Их на фасаде ровно столько, сколько окон по первому этажу, то есть 15. Впрочем, то одна, то другая маска периодически отваливается, как все в нашем разладившемся хозяйстве, и ремонтным бригадам приходится отливать из гипса новую львиную физиономию.
Прохожие уже перестали бояться свирепых стражей здания и спокойно заглядывают в низкие окна. За долгие десятилетия строение буквально вросло в землю: тротуар постепенно становится все выше и выше.
В середине 1970-х годов городские власти намеревались снести «дом со львами», чтобы открылась глазу находившаяся за ним площадь Победы. Общественности удалось здание отстоять. Ведь у него весьма интересная родословная.
Если следовать строго хронологическому принципу, то разговор сперва надлежало бы повести о другом, двухэтажном особняке, который появился на этой усадьбе еще в начале XIX столетия. Он был построен П. Гардениным, отпрыском местных фабрикантов, и в 1824 году уступлен статскому советнику Герасиму Даниловичу Крыженовскому. В 1842 году Г. Д. Крыженовский за 4 тысячи рублей продал дом Сергею Николаевичу Шванвичу.
Новый хозяин был презанятной личностью. Ровесник своего века, он служил в Петербурге, в лейб-гвардии Измайловском полку. В конце 1830-х годов ушел в отставку, поселился в Воронеже: с полковником Шванвичем любезничала вся местная знать. Как истый гвардеец, он был не прочь покутить и перекинуться в картишки. На нем вечно висели многотысячные долги, за которые расплачивались его смиренные жены: сперва Мария Яковлевна, урожденная графиня Булгари, а потом, после ее смерти, Анна Яковлевна, принадлежавшая к семейству воронежских богачей Тулиновых.

В приватных беседах Сергей Николаевич Шванвич любил коснуться одного деликатного сюжета. Дело в том, что его родной дядюшка волею роковых обстоятельств оказался в стане мятежного Пугачева, присягнул оному на верность и позднее был сослан матушкой-императрицей в Сибирь. Знал ли Шванвич-племянник, что в образе Алексея Иваныча Швабрина, героя «Капитанской дочки», в какой-то степени изображена феерическая участь его дядюшки? Вероятно, да. В таком случае пушкинская тема должна была неизбежно возникать в монологах говорливого экс-гвардейца. Вот еще одна тоненькая ниточка, связывающая наш край с монументальной фигурой «русского гения».
С.Н. Шванвич был человеком довольно предприимчивым. В собственном доме он открыл номера для приезжающих и, почувствовав вкус к коммерции, решил на этом не останавливаться. По его просьбе архитектор Семен Иванович Соколов в 1843-1844 годах пристроил рядышком огромное трехэтажное здание. Владелец сдавал его внаем, и на протяжении нескольких десятилетий здесь размещалась лучшая в городе гостиница.

В середине 1850-х годов «дом со львами» арендовал Иван Алексеевич Придорогин, который всей своей жизнью опровергает наши догматические представления о купечестве. Он учился в Московском университете, обожал Белинского и Грановского, заслужил репутацию «красного», смело сражался с губернскими рутинерами. Придорогин был знаком с Кольцовым, а потом стал задушевным другом Никитина, на которого оказал сильное нравственное влияние. Иван Саввич, разумеется, заходил в это заведение и даже собирался именно тут снять помещение для своей книжной лавки.
После кончины И.А. Придорогина (в 1859 г.) гостиницу взял в аренду коллежский асессор М.П. Покатилло, которого обыватели быстро переименовали в Покатилова. Он отремонтировал комнаты, одел в новые рубахи половых в трактире и сразу поднял цены за услуги.
Самым примечательным покатилловским постояльцем был «отец русского театра» - прославленный драматург Александр Николаевич Островский. Со своим тяжелобольным приятелем, выдающимся актером А.Е. Мартыновым, он останавливался здесь в мае 1860 года, когда посетил Воронеж проездом на юг. Все восемь дней, проведенных автором «Грозы» в губернском центре, были насыщены событиями: просмотр спектаклей, встречи с актерами, знакомство с И.С. Никитиным, прогулки по чистеньким и зеленым улочкам. Губернатор Дмитрий Николаевич Толстой, пламенный поклонник Островского, дал в честь прибывших роскошный обед в трактире покатилловской гостиницы. Там же местная труппа устроила прощальный ужин. Островский почти с умилением вспоминал свое пребывание в Воронеже.
Летом 1870 года в гостинице на несколько дней поселился прибывший с невских берегов академик Яков Карлович Грот , виднейший русский филолог. Вскоре он опубликовал в «Вестнике Европы» свой очерк о поездке в Воронеж, который, по его словам, давно приобрел репутацию литературного города.
В 1869 году, когда отставного полковника Шванвича уже не было на свете, оба его дома приобрел городской голова С.Л. Кряжов , известный своей благотворительностью. После его смерти в 1888 году строения перешли в собственность его замужней дочери – генерал-майорши А.С. Хвощинской . Она по традиции сдавала большой дом внаймы, и в начале ХХ века тут находился отель «Берлин» (прежде – «Москва»), который, несмотря на пышное название, не принадлежал к числу перворазрядных; содержателем был мещанин Дмитрий Свиридов . В здание можно было войти прямо с Б. Дворянской через прилепившуюся к торцу двухэтажную пристройку (со стороны почтовой конторы). Навес с железной крышей защищал от непогоды постояльцев и всех путников. А.С. Хвощинская, похоже, владела домом вплоть до 1917 года. На усадьбе имелось около десятка хозяйственных строений, каменных и деревянных.

В 1942 году оба здания пострадали, особенно серьезно двухэтажный особняк справа – его пришлось окончательно порушить. А «дом со львами» решено было реконструировать. И вот что значит подойти к делу неказенно, с выдумкой: архитектор Герман Владимирович Здебчинский по итогам всероссийского конкурса получил в 1948 году за свой проект одну из первых премий. Не нарушая прежней композиции, он ввел в нее новый мотив – красивые фронтоны на главном и боковых фасадах. Силуэт здания сразу преобразился, облагородился. Работа воронежского зодчего считалась образцом восстановительного творчества, а сам он позднее поселился в этом доме.